Публикации образовательных и педагогических статей, презентаций, докладов на конференциях

  • v-slovo.ru@mail.ru
  • Статьи в следующий номер журнала принимаются по 31.03.2024г.

Регистрационный номер СМИ: ЭЛ № ФС77-79314 от 16.10.2020г.  Смотреть

Свидетельство регистрации периодического издания: ISSN 2712-8261 Смотреть

     
kn publ 1      kn publ 2
     
     
kn publ 4      kn publ 3
        

Язычество у древних славян

Дата публикации: 2020-10-27 19:53:51
Статью разместил(а):
Ястребов Николай Сергеевич

Язычество у древних славян

Автор: Ястребов Николай Сергеевич

 

Славянское язычество может пониматься не только как историческая стадия мировоззрения древних славян (праславян) в период до начала их христианизации, но и как типологически особая культурная модель, чьи формы, механизмы и семантические категории продолжали существовать и после принятия христианства.

Славянская религия формировалась на протяжении долгого периода в процессе выделения древних славян из индоевропейской общности народов во II—I тысячелетии до н.э. и во взаимодействии с мифологией и религией соседних народов. Поэтому, естественно, в славянской религии имеется значительный индоевропейский пласт. Предполагается, что к нему относятся образы бога грозы и боевой дружины (Перун), бога скота и потустороннего мира (Велес), элементы образов близнечного божества (Ярило и Ярилиха, Иван-да-Марья) и божества Неба-Отца (Стрибог). Также индоевропейскими по сути являются такие образы, как Мать Сыра-Земля, связанная с ней богиня ткачества и прядения (Мокошь), солнечное божество (Дажьбог), и некоторые другие.

Очень близки были верования славян и балтов. Это касается таких божеств, как Перун (Перкунас), Велес (Вельняс) и, возможно, других. Немало общего также с германо-скандинавской мифологией: мотив мирового древа, наличие драконов и прочее.

Некоторые исследователи предполагают кельто-славянские параллели между божествами Дагда и Дажьбог, а также Маха и Макошь. У ираноязычного населения славяне видимо заимствовали само слово «бог» (которое также имело семантику «доля», ср. «богатство», «убогий»), сменившее общеиндоевропейское обозначение для божества.

По мере расселения славян с праславянской территории происходила дифференциация славянской мифологии и обособление локальных вариантов, долго сохранявших основные характеристики общеславянской мифологии. Таковы мифология балтийских славян (западнославянские племена северной части междуречья Эльбы и Одера) и восточных славян. Предположительно существовали и другие варианты (в частности, южнославянских на Балканах и западнославянских в польско-чешско-моравской области), но сведений о них сохранилось мало.

При расселении восточнославянских племён в VI—IX веках мифологии их отдельных групп могли испытывать влияние мифологий финно-угорских, балтских и тюркских народов.

Основными чертами славянского язычества как мировоззрения являются вера в одушевлённость природы, культ предков и сверхъестественные силы, которые постоянно присутствуют и принимают участие на протяжении всей жизни каждого человека, развитая низшая мифология, убеждённость в возможности воздействия на положение вещей в мире средствами примитивной магии.

Единственным убедительно реконструируемым общеславянским божеством является Перун, бог грома и молнии. Судя по всему, именно его имел в виду Прокопий под «творцом молний, владыкой над всеми». Это божество сохранилось лучше всего у восточных славян и приобрело, кроме указанных, ещё и черты бога-покровителя князя и дружины.

Данные археологии и письменных источников свидетельствуют, что у славян существовали скульптурные изображения божеств (идолы). Они могли быть как деревянными, так и каменными. Идолов восточных славян отличает простота и грубость исполнения, тогда как у западных славян идолы были более искусными и сложными. О внешнем виде славянских идолов можно судить по так называемому «Збручскому идолу», а также по описаниям в письменных источниках: известно, например, что идол Перуна, поставленный в Киеве князем Владимиром, был деревянным, с серебряной головой и золотыми усами.

Славяне поклонялись идолам в открытых святилищах (капищах). Обычно у славян роль храма выполнял лес. Наличие храмовых помещений у славян (за исключением западных) не зафиксировано, однако они вполне могли иметь место, не оставив после себя следов, будучи деревянными. На капище проводились обряды поклонения идолам. Капища могли быть огорожены, их обычным атрибутом был костёр, временный или постоянный. В последнее время высказываются предположения о том, что функцию святилищ на Северо-Западе Руси могли выполнять сопки — сакральные памятники в виде насыпей над захоронениями. По крайне мере, сама насыпь чаще всего играла больше ритуальную функцию, чем погребальную.

Помимо идолов славяне (как и их соседи — балты и финно-угорские племена) поклонялись и священным камням-валунам.

К середине I тысячелетия н. э. славянские племена расселились на довольно большой площади, поэтому уровни общественного развития у них различались. Южные славяне очень рано попали под сильное влияние Византии и, следовательно, христианства, поэтому говорить о жречестве у них не представляется возможным. Западные славяне по уровню общественного развития обгоняли восточных, поэтому, как видно по источникам, жречество у балтийских славян достигло значительного влияния, а порой сосредоточивало в своих руках и политическую власть. Судя по всему, жречество как сословие у восточных славян находилось только в процессе формирования, который был прерван введением христианства.

Тем не менее, жрецы языческих божеств у восточных славян в дохристианские времена скорее всего были. Однако их, видимо, было не так много — гораздо больше было гадателей, колдунов и знахарей. Древнерусские источники называют их следующим образом: волхвы, ведуны, обавники, зелейники, наузники, чародеи, кудесники, ворожеи, «бабы богомерзкие» и т.д. Как правило, основными их функциями были знахарство — лечение заговорами, ритуалами и естественными лекарственными средствами; бытовая магия — любовная и защитная (с помощью ритуалов, зелий, амулетов, оберегов и т. п.); предсказания и гадания — по крику птиц и животных, застыванию олова и воска и т.п.; вспоможение при родах и так далее.

Культ предков нашёл своё отражение в славянском погребальном обряде. «Повесть временных лет» так описывает этот обряд у вятичей: И, если кто умрёт, совершают над ним тризну. После неё складывают большой костёр, кладут на него мертвеца и сжигают. После этого, собрав кости, складывают их в малый сосуд и ставят на столбе у дороги. Так делают вятичи и ныне. Такому же обычаю следуют и кривичи, и прочие язычники.

Под тризной здесь, видимо, имеются в виду состязания в память об умершем и вообще поминальные мероприятия. Обычай оставлять сосуд с костями умершего на столбах у дорог проясняется позднейшими этнографическими записями: столбы на кладбищах считались своего рода границей между живыми и мёртвыми. У этих столбиков бросалась посуда, применяемая при похоронах. Сами столбики нередко делались с подобием крыши и выемками — для удобства душ умерших, которые около них обитали. Позже кладбищенские столбики сменились православными крестами. Кроме того, погребальные столбы отсылают к архаичному обычаю захоронения на деревьях и в стволах деревьев. Столб, таким образом, может играть в погребальном ритуале космогоническую роль мирового древа, по которому души умерших поднимаются в небесный мир.

Существует также общая для всех восточных славян обрядовая еда на поминках — это кутья, блины и кисель. Почти все восточнославянские праздники связаны с культом умерших предков, которых вспоминали в рубежные моменты года — на Святках, в Чистый четверг и Радоницу, в Семик и перед Дмитриевым днём. В дни поминовения усопших для них топили баню, жгли костры (чтобы они погрелись), оставляли для них еду на праздничном столе. Святочные ряженые представляли собой в том числе и пришедших с того света предков, и собирали дары. Целью всех этих действий было задабривание умерших предков, которые могли благословить семью, а могли и причинять зло — пугать, являться во сне, мучать и даже убивать тех, кто не удовлетворил их потребностей].

Весьма распространённой среди славян была вера в так называемых «заложных покойников». Считалось, что люди, умершие не своей смертью, не успокаиваются после смерти и способны вредить живым, поэтому их суеверно боялись и почитали во время общих поминок.

Для праславянского периода реконструируются многочисленные празднества, в частности карнавального типа, связанные с определёнными сезонами и поминанием мёртвых.

Уже раннесредневековые латинские источники описывают фарсовые обряды (в том числе и поминальные) как у западных славян, так и у южных. В народной культуре эти обряды сохраняются до XIX—XX веков во всех славянских традициях: у восточных славян (смеховые похороны мифологических существ типа Костромы, Масленицы, Ярилы, Мары и др., в сезонных обрядах участвуют и зооморфные символы типа «коровьей смерти»).

После христианизации старые верования сохранялись в форме культа предков и веры в низших духов (домовых, леших, русалок и др.). Многочисленные дохристианские элементы сохранились в славянских календарных обрядах и обрядах жизненного цикла.

Отношение к духам умерших было двойственным. С одной стороны, почитались покровители семьи — деды, родители, умершие естественной смертью, с другой — считались опасными мертвяки (заложные), умершие преждевременной или насильственной смертью, самоубийцы, утопленники и т. п. К числу предков-покровителей относился Чур, к враждебным мертвецам — упыри, мавки.

Отдельной проблемой, связанной со славянскими мифологией и язычеством, является популярность этой темы у широких слоёв населения и создание многочисленных домыслов, псевдоисторических построений и мистификаций на эту тему с целью возвеличивания прошлого отдельных народов. Так, на основании мистификации, известной как «Велесова книга», в рамках неоязычества были созданы различные вымышленные культы и мифологии.

Домыслы имеют место и в исторической науке. Многие божества, плотно вошедшие в современные представления о славянской мифологии, являются более поздними фольклорными персонажами (Ярила, Купала, Коляда), либо вовсе творением «кабинетной мифологии» — научной фикцией (Лада, Лель и др.).

 

. . . . . . .